Неточные совпадения
В это время к толпе подъехала на белом коне
девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш была полная белокурая немка, с высокою грудью, с
румяными щеками и с пухлыми, словно вишни, губами. Толпа заволновалась.
Его слушали, сидя за двумя сдвинутыми столами, три
девицы, два студента, юнкер, и широкоплечий атлет в форме ученика морского училища, и толстый, светловолосый юноша с
румяным лицом и счастливой улыбкой в серых глазах.
Клим Иванович Самгин видел, что восторги отцов — плотского и духовного — не безразличны
девице,
румяное лицо ее самодовольно пылает, кругленькие глазки сладостно щурятся. Он не любил людей, которые много спрашивают. Ему не нравилась эта пышная
девица, мягкая, точно пуховая подушка, и он был доволен, что отцы, помешав ему ответить, позволили Софье забыть ее вопрос, поставить другой...
Заботы Марины, заставляя Нехаеву смущенно улыбаться, трогали ее, это Клим видел по благодарному блеску глаз худенькой и жалкой
девицы. Прозрачной рукой Нехаева гладила
румяную щеку подруги, и на бледной коже тыла ее ладони жилки, налитые кровью, исчезали.
Пиво, вкусное и в меру холодное, подала широкобедрая, пышногрудая
девица, с ласковыми глазами на большом,
румяном лице. Пухлые губы ее улыбались как будто нежно или — утомленно. Допустимо, что это утомление от счастья жить ни о чем не думая в чистенькой, тихой стране, — жить в ожидании неизбежного счастья замужества…
Человек — скрылся, явилась Олька, высокая, стройная
девица, с толстой косой и лицом настолько
румяным, что пышные губы ее были почти незаметны. Она оказалась тоже неразговорчивой и на вопрос: «Это чей дом?» — ответила...
Я глядел на нее довольно пристально и ничего особенного не находил: не так высокого роста
девица, полная и с чрезвычайно
румяными щеками.
Не стыдись!
Преклонные лета равняют старца
С
девицею. Стыдливость неуместна
Пред старыми потухшими глазами.
Откройся мне: кого порой вечерней
На зыбкое крылечко поджидаешь?
Кого вдали, прикрывши ручкой глазки,
На полотне зари
румяной ищешь?
Кого бранишь за медленность, кому
Навстречу шлешь и радости улыбку,
И слез поток, и брань, и поцелуй?
Кому, скажи,
девица!
Велим собрать, что есть в моем народе,
Девиц-невест и парней-женихов
И всех зараз союзом неразрывным
Соединим, лишь только Солнце брызнет
Румяными лучами по зеленым
Верхам дерев.
Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь
румяных усачей.
Старший молвил: «Что за диво!
Все так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися;
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты
румяный,
Братец будешь нам названый.
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная
девица,
Будь нам милая сестрица».
Словно две зари души красной
девицы, — промолвила, смеясь, Катерина, — одна, что первым стыдом лицо разрумянит, как впервинки скажется в груди одинокое девичье сердце, а другая, как забудет первый стыд красная
девица, горит словно полымем, давит девичью грудь и гонит в лицо
румяную кровь…
Князь был хорош собою,
румяный, нежный, отрочески мужественного вида, с легким пухом на губах, с чистым голубым взглядом, он нравился особенно сангвиническим
девицам и молодым вдовам. Столыгин, бравший не столько красотою, сколько дерзкой речью, любезностью и злословием, не мог простить своему другу его высокий рост, его красивые черты и старался всякий раз затмить его остротами и колкостями.
У старухи, кроме того, была еще воспитанница,
девица лет около двадцати пяти,
румяная, полная и очень живая и веселая.
Вдруг приотворилась дверь. В узком отверстии показалась голова, — это заглянула горничная Макрина, смазливая
девица с услужливо-лукавым выражением на
румяном лице. Елена увидела ее в зеркале. Это было так неожиданно. Елена не сообразила, что ей сделать или сказать, и стояла неподвижно. Макрина скрылась сейчас же, так же бесшумно, как и появилась. Можно было подумать, что она и не подходила к двери, что это только так привиделось.
При тусклом свете огарка и красной лампадки картины представляли из себя одну сплошную полосу, покрытую черными кляксами; когда же изразцовая печка, желая петь в один голос с погодой, с воем вдыхала в себя воздух, а поленья, точно очнувшись, вспыхивали ярким пламенем и сердито ворчали, тогда на бревенчатых стенах начинали прыгать
румяные пятна, и можно было видеть, как над головой спавшего мужчины вырастали то старец Серафим, то шах Наср-Эддин, то жирный коричневый младенец, таращивший глаза и шептавший что-то на ухо
девице с необыкновенно тупым и равнодушным лицом…
Ясноокий и
румяный,
Кудри черные,
Он приветит ее речью
Сладкогласною:
Ты куда, моя
девица,
Настя-звездочка?
Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая
девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе
румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах.